Обитель любви - Страница 138

138

Управляющий даже отшатнулся.

— Да, капитан. Сию минуту, капитан.

Кингдон вернулся к Тессе, красной до ушей.

— Вообрази, что нашему прадеду принадлежал и этот кусок земли. И веди себя соответственно, — посоветовал ей он. — Выше голову! А то ведь я могу сказать им всем, кто твой отец.

Она вымученно улыбнулась.

Через пять минут управляющий проводил их в просторную комнату с окнами, выходившими на залив. По синей воде проплывали белые треугольники парусов.

— Надеюсь, вам здесь понравится, капитан, — сказал управляющий и, видимо, в отместку, выразительно посмотрел сначала на Тессу, а потом бросил взгляд на открытую дверь соседней спальни.

Кингдон опустил свой портфель на пол, быстро подошел к управляющему и схватил его за петлицу. Его остановил голос Тессы:

— Спасибо за цветы, — мягко сказала она. — Они очаровательны!

Управляющий выскочил за дверь со словами:

— В знак уважения от администрации нашего отеля.

Кингдон вернулся к Тессе.

— Какие цветы?

Она показала на вазу с высокими красными розами.

Глубоко и прерывисто вздохнув, он сказал:

— В следующий раз, черт возьми, не забудь прихватить из дома корзинку с едой.

Это была шутка, но они не рассмеялись.

2

В портфеле Кингдона лежали две бутылки шампанского, которые он предусмотрительно припрятал в кабине самолета. Вино было теплое, оно забродило, и пробки вылетели пулей.

Одним махом он опрокинул высокий стакан, который отыскал в ванной. Управляющий разбередил то, что дремало в подсознании Кингдона. «Платоническая дружба, как же!» — думал он. Каждый приход официанта с тележкой раздражал его. Его раздражало и молчание Тессы. Налив себе стакан шампанского из второй бутылки, он заметил:

— За последние четверть часа ты не сказала ни слова.

— Ты тоже.

— Это все из-за грязных намеков этого негодяя. Почему ты остановила меня, когда я хотел его придушить? Меня бы оправдали.

— Надо запереть дверь.

Он метнул на нее острый взгляд. Она покраснела еще больше и крепче сжала в руке чашку кофе.

— Отлично! — воскликнул он. — Ты прямо на лету подхватываешь мысли этого гостиничного сутенера!

— Его слова были ужасны. Но справедливы. Я думала об этом всю неделю. — Ее и без того тихий низкий голос был сейчас едва слышен. — Всю неделю... ты, Кингдон, вел себя очень осторожно и ни разу даже не дотронулся до меня. Почему?

Он не хотел отвечать. Его ответ поставил бы точку на всех его переживаниях, связанных с Тессой. Полюбив ее, он не боролся со своим чувством, пока не увидел Тессу в неясном свете в окне ее спальни. До того дня его любовь сдерживали мысли о возможной импотенции после ранения. Но стоило увидеть ее в окне в тот пасмурный день, как плотина рухнула. Он возжелал запретный плод. «Даже забыв о том, как она трепетала в моих объятиях, — думал он, — я вспоминал бы о чем-нибудь другом. О случайном прикосновении к ней, невинном поцелуе в щеку. Возможно, я сумел бы понравиться дорогому дядюшке или привести ее в Орлиное Гнездо... Боже, что тут такого? Я хочу ее! Почему я не могу просто взять то, что хочу?»

Вот тут-то и замыкался круг. Он и так знал, что она девственна. И знал, что если он, женатый человек, овладеет ею, то поступит нечестно по отношению к ней, любимой.

— Ты говорил, что... что у тебя были другие девушки.

— Целая куча, я ведь женат!

— Я знаю, — сказала она, поднимая на него несчастный взгляд. — Лайя. Поэтому я и не хотела встречаться с тобой.

— Тесса, она благословит ту постель, на которую мы с тобой ляжем. Но она жена мне до гробовой доски. Лайя католичка, и мы обвенчаны. Впрочем, в сущности, это не семья... — Помолчав, он сказал: — Придет день, когда и ты выйдешь замуж.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Не говори глупостей. Ты должна выйти замуж. Этого требует твое положение наследницы «Паловерде ойл».

— Со мной что-то не в порядке. Я могла бы уже давно выйти замуж. Охотников заполучить «Паловерде ойл» достаточно. Кому-то из них я, возможно, даже нравилась.

— Ты слишком высоко задираешь нос! Постарайся избавиться от этого.

— Я хотела иметь семью. Хотела иметь детей. Все то, что дано другим женщинам. Я могла бы иметь все это, но... я просто была не в силах выйти замуж за кого-нибудь из тех людей. И дело даже не в том, что я их не любила. Просто в их обществе мне было не по себе. — Она прямо посмотрела ему в глаза. — Странно! С тобой я спокойно разговариваю, спорю, не огорчаюсь, когда ты сердишься... Почему? Вроде бы все должно быть иначе, ведь ты умнее остальных. Красивый, смелый...

— Вот это верно! Смельчак!

— ... Значит, я должна стесняться тебя больше, чем других. Но все как раз наоборот. С тобой мне хорошо, потому что ты член моей семьи. Я воспитывалась дома, поэтому трудно схожусь с незнакомыми людьми. Мне хорошо только в семье. Ты — часть моей семьи, значит, и часть меня самой. — Она отодвинула стул и поднялась. — Если не ты, то никто.

— Мне хочется ответить тебе резко, — сказал он. — Но, Тесса... ничего не приходит в голову.

Он поцеловал ее. Обняв его за талию, она прижалась к нему. Упрекая себя, он мысленно спросил: «И как это ты опустился вровень с этим мерзавцем-управляющим, что так гадко здесь ухмылялся?» Но он не был противен самому себе. Напротив, счастлив, что впервые в жизни обнимает не нечто безликое, а любимую женщину. За окном послышался крик ребенка.

Тесса крепко прижималась к нему. От нее пахло шампанским и кофе. Стройное тело трепетало. Он прижал руку к ее левой груди и ощутил сильное биение ее сердца.

138